Начало Крымской кампании
17 марта 1920 г. (ст. ст.). Корниловская Ударная дивизия выгрузилась и стала по квартирам в Севастополе. В Крыму у всех царило представление, что мы просто «драпнули» и что теперь мы не боеспособны, а потому чины Армии генерала Слащева смотрели на нас свысока.
18 марта. Утром дивизия погрузилась в эшелоны для отправки в Симферополь.
19 марта. По прибытии Корниловцы расходятся по отведенным им местам. 2-й полк получил казармы Крымского конного полка. Идет чистка казармы, и начались строевые занятия. Последовал ряд приказов о поднятии на должную высоту воинского звания и дисциплины. Занятия и ликвидация нескольких шаек из компании легкой наживы сделали свое дело, и Армия стала крепнуть и готовиться к новой борьбе. Приказ Добровольческому корпусу № 93.
20-27 марта. Занятия и баня. Командиры полков во главе с начальником дивизии ездили на военное совещание, где обсуждался вопрос о решении генерала Деникина оставить занимаемый им пост. Старшие начальники упрашивали его не делать этого, но он категорически отклонил просьбу, подчеркнув этим бесполезность продолжения борьбы в создавшихся условиях. После совещания генерал Деникин отдал приказ за № 2899, — Феодосия, — следующего содержания:
«22-го марта ст. ст. генерал-лейтенант барон Врангель назначается Главнокомандующим Вооруженными Силами Юга России.
Низко кланяюсь всем, кто верно следовал за мной в страшной борьбе. Да даст Господь победу Армии и спасет РОССИЮ.
Генерал-лейтенант Деникин».
В тот же день генерал Деникин отбыл на крейсере в Константинополь, а генерал барон Врангель вступил в командование вооруженными силами и возглавил управление Крымом.
Прощальное слово генерала Деникина при уходе его с поста Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России 22 марта 1920 г.
«Всем шедшим со мной в тяжелой борьбе — низкий поклон. Господи, дай победу Армии, спаси РОССИЮ».
После этого отношение старых добровольцев к генералу Деникину выражалось словами капитана Ю. Рейнгарт:
Пред алтарем его склоняясь одиноко,
28 марта. Парад по случаю приезда нового Командующего Армией генерала Врангеля, который на нем сказал: «Я с честью выведу вас из создавшегося положения». Это подбодрило многих, и положение стало казаться не столь уже безнадежным. Таким образом и генерал Врангель обещал только «с честью вывести из создавшегося положения», что фактически было аналогично с мнением генерала Деникина.
29-30 марта. Приготовления к празднику Св. Пасхи. Красные сделали попытку наступать и поэтому был получен приказ о нашем выступлении. Остатки 3-го Корниловского Ударного полка поехали эшелоном, 1-й и 2-й полки остались на месте для встречи Пасхи.
31 марта. Благодаря хозяйственной части встреча праздника была хорошо обставлена: в казарме были устроены общие столы, на которых красовались яйца, куличи, колбаса, ветчина, вино и даже жаркое. Приехал начальник дивизии, поздравил с праздником, и только после этого началась застольная трапеза. К 8 часам полки уже подходили к станции для погрузки в эшелоны, а к 19 часам были на месте назначения, на станции Курман-Кемельчи. Приятно было видеть и слышать, что население Крыма находило в нас не шайку разбойников, как это чувствовалось в Севастополе, а регулярные части Добровольческой Армии. К 24 часам полки стали по квартирам в сс. Курман-Кемельчи и Бузлак.
1-3 апреля 1920 г. Отдых. Приказ о смене Крымского корпуса генерала Слащева на Перекопе.
4 апреля. Переход в село Павлово, в 42 верстах, совершен бодро. Великое дело для солдата — отдохнуть, подкормиться и сходить в баню. Помогла и чудная погода Крыма.
5 апреля. К вечеру дивизия прибыла в село Ново-Ивановка.
9 апреля. Утром выступление и к 30 часам ночлег в хуторе Бесчинском.
10 апреля. К 12 часам дивизия сосредоточилась и расположилась в маленьком, грязном, полуразрушенном, не имеющем достаточно воды городишке Армянск. Это уже фронт, откуда местами был виден знаменитый Перекопский вал и слышалась артиллерийская перестрелка.
11-16 апреля. Строевые занятия. Приезд Главнокомандующего генерала Врангеля, который заявил, что все слухи о переговорах с большевиками — ложь и что борьба с ними будет продолжаться. Со стороны англичан было предложено посредничество для мирных переговоров с большевиками, и при отказе они грозили прекратить все поставки нам. Генерал Врангель с достоинством отверг эти предложения, и англичане порвали с нами. Начались работы по укреплению Перекопского вала. Полкам были указаны их участки, и на них они стали рыть окопы полной профили и делать пулеметные гнезда. Участок дивизии: от разрушенного городка в центре вала — Перекопа — и до Перекопского залива. Для обороны он был пригоден, но имел тот большой минус, что вообще все это огромное старое турецкое укрепление с его валом и рвом, где воды теперь уже не было, может быть глубоко обойдено справа, по мелким Сивашам (род залива), с выходом даже в тыл г. Армянску, почему теперь прежнее значение этого крепостного сооружения теряется. Предполагаю, что поэтому-то генерал Слащев Перекопского вала не укреплял, на нем не оборонялся и при наступлении красных впускал их на полуостров, определял их маневр и всегда потом отбрасывал их обратно. В бытность мою в охране Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны весной 1919 г. красные так углубились до Акманайских позиций и судьба Крыма висела на волоске, почему Ее Величество и Великий Князь Николай Николаевич согласились на предложение англичан выехать заграницу. От такой обороны генерал Кутепов отказался, и было решено отбивать атаки красных на валу и на Сивашах. Флота у красных не было, и за море мы были спокойны.
19 апреля. Корниловская Ударная дивизия занимает Перекопский вал от г. Перекопа до Перекопского залива. 1-й полк от города до Собачьей Балки, исключительно. 2-й Корниловский Ударный полк сменил 136-й пехотный Таганрогский полк и приступил к укреплению позиции. Проволочное заграждение было усилено не только перед рвом, но и в глубине его, по склокам; не забыли вынести заграждение и далеко по заливу, с загибом в наш тыл, — это на всякий случай. Погода стояла все время чудная, поднимающая настроение, но только с питанием стало слабо, почему пришлось сократить и наряды на работы.
28 апреля. Приказ генерала Врангеля о переименовании «Вооруженных Сил Юга России» в «Русскую Армию», произвел большое впечатление. Положительным в этом было то, что было прекращено самостийное деление власти в военном аппарате, но для нас было печальным уничтожение Добровольчества, которое, собственно, и положило начало борьбе с большевиками.
30 апреля. До сего времени в Добровольческой Армии награждения чинами и орденами за боевые отличия были весьма редким исключением. Теперь же генерал Врангель отдал приказ об учреждении ордена Св. Николая Чудотворца, для награждения им отличившихся в боях солдат и офицеров, и также Николаевских Знамен, Штандартов и труб для отличившихся частей Армии, Орден Св. Николая — темно-бронзовый крест с надписью: «Верою спасется РОССИЯ», на ленте национальных цветов. Знамена и Штандарты — цвета полков, с ликом Св. Николая, имеют на обратной стороне вензель части и увенчаны восьмиконечным крестом и национальными лентами. Надпись на полотнищах: «ВЕРОЮ СПАСЕТСЯ РОССИЯ».
Список чинов 2-го Корниловского Ударного полка, награжденных Георгиевскими крестами в 1920 г.
* * *
Вследствие болезни начальника дивизии и его помощника, в дивизии произошли перемены лиц командного состава:
7 мая командир 2-го Корниловского Ударного полка полковник Пашкевич назначен временно командующим дивизией, а его помощник, подполковник Левитов, — временно командующим 2-м Корниловским Ударным полком.
9 мая. На участок 2-го Корниловского Ударного полка прибыл генерал Врангель, который в своей речи подчеркнул, что Русская Армия скоро пойдет вперед.
Описание выхода за Перекоп беру из моей брошюры (Париж, 1970 г.). «К юбилею ПЯТИДЕСЯТИЛЕТИЯ боя КОРНИЛОВСКОЙ УДАРНОЙ ДИВИЗИИ 25 мая 1920 года и выхода за Перекопский вал в Северную Таврию» по журналу боевых действий 2-го Корниловского Ударного полка.
«Задача командного состава — ставить войска в наивыгоднейшее положение, роль войск — драться, стремясь заставить противника сложить оружие, или нанести ему больший урон, сохраняя свои силы. Успех с
малыми потерями — лучший, радость начальника. Бой ценен не сам по себе, а своими последствиями. Генералиссимус Светлейший Князь КУТУЗОВ.
* * *
15 мая начинается подготовка к прорыву укреплений красных. Правый участок Корниловской Ударной дивизии, от города Перекопа, включительно, до Собачьей Балки, отводится 1-му полку, а далее влево, до залива, — 2-му полку. 3-й полк — в резерве, за 1-м полком. Почти ежедневно противника тревожили и производилась разведка подступов к его позиции. В этой разведке принимали участие все: от обычного наряда до командиров батальонов, танкистов и командиров полков, включительно. Артиллерия изучала свои участки и вела пристрелку. На участке полка были проведены две дороги через вал и ров; для пехоты и кавалерии. Обычные проходы расширены и в проволочных заграждениях сделаны необходимые удобства. Готовили запасных пулеметчиков, формировались специальные команды для разрушения проволочных заграждений, штудировалась сигнализация ракетами с артиллерией и полотнищами с авиацией, пополнялись склады боеприпасов и расширялись перевязочные пункты. Несмотря на то, что питание было весьма слабое, все делалось с полным сознанием значения для нас первого после долгого перерыва боя с нашими старыми знакомыми — латышами.
Боевой состав 2-го Корниловского Ударного полка на 24 мая 1920 года: батальонов — один офицерский и три солдатских, ударников в командах 380, пулеметов тяжелых 22, легких 32, пулеметная команда офицерского батальона 21 пулемет, шашек 9.
24 мая 1920 г. получен боевой приказ Корниловской Ударной дивизии за № 10, 2-му Корниловскому Ударному полку с тремя орудиями 6-й Корниловской батареи, тремя тяжелыми танками и Корниловским конным дивизионом была поставлена задача: 25 мая в 2 часа 25 мин. занять исходное положение по гребню высоты, что северо-восточнее хутора Кошары, и по проходе танков через исходное положение полка, в 3 часа 30 мин, начать стремительную атаку позиций противника, нанося главный удар между хутором Преображенка и приморским садом. По овладении позицией противника закрепить таковую. По имеющимся сведениям, на фронте полка находятся части 42-й стрелковой и 13-й кавалерийской латышской дивизий. Здесь я позволю себе вспомнить характерный для боевой обстановки случай, происшедший со мной 24 мая, в день выхода полка за ров 25-го. Штаб 2-го Корниловского Ударного полка располагался в хуторе Кула, в двух верстах за валом. Отдав последнее распоряжение, я с моим ординарцем Лебеденко, бывшим адъютантом Махно, карьером полетел к валу через огороды. Какую-то канаву мой конь не взял и полетел. Лебеденко через меня тоже, но я устоял на ногах, а он упал вместе с конем. Стоявшая на огороде старуха говорит: «Эх, барин! Плохая примета!» Знал и я, что плохая, но скоро позабыл про это. Не забыла про это только судьба: через три дня, по дороге на Каховку, на кургане «Черная Могила», первым же снарядом был убит Лебеденко с конем и мой вороной, а я устоял и только был легко контужен,
В 23 часа 24 мая полк приступил к занятию исходного положения. 1-й батальон, пулеметные команды, артиллерия, танки и боевой обоз были собраны на правом фланге участка полка для перехода через ров по дороге, сделанной специально для пропуска всех родов войск. Мне запомнился момент, когда переправлявшиеся через ров и вал с особым удовольствием смотрели на нашу главную опору в атаке, — на танки, около которых хлопотали русские офицеры, собираясь в последний для них путь и заботливо проверяя исправность своих стальных гробов. Батальоны — офицерский, 2-й и 3-й, переправлялись на участке 2-го по пешеходной тропе. Конный дивизион — по тропе у залива.
25 мая около 2 час. 30 мин, полк занял исходное положение. В первую линию прорыва укреплений противника была назначены 2-й и 3-й батальоны с тремя танками и одним сопровождающим орудием от 6-й батареи. Ночь была темная и теплая, ветер дул с севера. Луна взошла в 3 часа. На фронте противника тишина. Красные, по-видимому, не подозревали близости момента атаки. В 3 часа 30 мин. танки прошли расположение полка, двигаясь развернутым фронтом на интервалах около 200 шагов. Вследствие северного ветра шум танков противнику не был слышен. У всех чинов полка вера в успех атаки была полная. Вдруг со стороны противника стали доноситься одиночные выстрелы секретов, потом раздался частый ружейный, пулеметный и артиллерийский огонь. Наша артиллерия с вала открыла в свою очередь заградительный огонь по Преображенке и по приморскому саду и батареям противника. Вера в успех атаки стремительно влекла в бой весь полк, и первые цепи почти обгоняли танки. Пулеметный огонь противника был настолько силен, что и мне и находившимся со мной конным пришлось кубарем спешиться. Я приказал резервным батальонам залечь. Здесь нас выручила маленькая неточность движения: путь следования полка был по склону морского берега, пересекаемого под косым углом от противника к нам пологим оврагом, а потому, как это бывает при ночных движениях, полк уклонился к морю, воспользовавшись незаметно для себя складкой местности, что спасло нам многие десятки жизней. В 4 часа 30 мин. 2-й батальон выпустил ракету, — условный знак прорыва позиции и перенесения артиллерийского огня. В прорыв, для развития успеха был направлен весь полк. В это время 1-й полк только подходил к противнику у хутора Преображенка. Посланный с донесением о прорыве первой укрепленной линии полевой адъютант полка поручик Горонескулъ возвращался вместе с временно командующим дивизией полковником Пашкевичем, который был в восторге от того, что его полк первым нанес поражение противнику и движением 2-го батальона с одним танком помогает своему старшему брату штурмовать хутор Преображенку. Для этого 2-й батальон с танком меняют свое первоначальное северо-западное направление на северо-восточное. Танк принял участие с 1-м полком в занятии хутора, а 2-й батальон, видя, что противник всюду бежит, взял свое первоначальное направление на вторую укрепленную линию. Танк же продолжал свое движение на участке 1-го полка и при наступившем рассвете стал жертвой снарядов тяжелой красной батареи. Началось наступление Корниловской Ударной дивизии на вторую укрепленную линию противника. Общее направление 2-го полка было прямо на запад. Расположение батальонов: 2-й — на правом фланге, 3-й — в центре и 1-й с двумя танками на левом фланге. 6-я Корниловская батарея на линии батальонов, конный дивизион за левым флангом 1-го батальона, по дороге на с. Адамань, офицерский — в резерве полка. В 5 час. 30 мин, на участок полка прибыла 3-я гвардейская батарея и 3-я гаубичная. В 6 часов на участке 2-го батальона взвилась красная ракета: противник переходит в атаку! Красная артиллерия развивает бешеный огонь по своей первой линии, нами уже пройденной. Наша артиллерия не остается в долгу; усиленная батареями, прибывшими с Перекопского вала, она месит атакующих красных и не забывает отвечать артиллерии противника. Пулеметные команды, исключая находившуюся с офицерским батальоном, силою огня своих 54 пулеметов косят латышей. Батальоны 2-го полка идут, не задерживаясь, навстречу врагу. Дерзость перехода красных в контратаку со второй линии отвечала идее фланкирующего расположения таковой, построенной с целью отрезать от Перекопского вала части, выходящие в Северную Таврию. Очень часто красные не учитывали при наступлении на нас качества и силы нашего огня. Подобного рода просчет получился у них и в данном случае: сорвать наш выход из Крыма фланговым ударом по частям, фактически еще не развернувшимся, им не удалось. Помимо сокрушительного огня с нашей стороны и эффектного, быстрого движения навстречу врагу трех батальонов, с офицерским в резерве, левофланговый наш батальон с двумя танками, несмотря на то, что перед ним окопы красных оказались прикрытыми болотом и латышской батареей, берет их вместе с орудиями. Бегущие в это время от 2-го и 3-го батальонов красные при виде прорыва их укреплений на их правом фланге отступают, не задерживаясь, на Колончак. Досадно, что здесь у нас не было кавалерии в резерве, а наш конный дивизион устремился на Адамань. Хотя на участке 1-го батальона оба танка не ворвались в укрепленную линию, только подошли близко, все же половина успеха принадлежит им. Здесь противник, как сказано выше, имел перед своими укреплениями болото и латышскую батарею. Наступивший рассвет ясно обнаружил малочисленность нашей пехоты в сравнении с ними, но танки и пулеметы их подавили, и на этом участке они даже не переходили в контратаку. Особенно самоотверженно оборонялась стоявшая прямо за окопами латышская батарея под командой молодого латыша. Вся ее прислуга была перебита ружейным и пулеметным огнем, а сам командир тяжело ранен. Когда же наша сестра милосердия хотела перевязать его, он с отборной руганью отказался и спустя немного подох. Дорого мы заплатили за эту батарею: она разбила один танк, который сгорел вместе с экипажем, и от нее же пал смертью храбрых офицер-первопоходник, командир орудия 6-й батареи, сопровождавшей цепи. Действуя с большой отвагой, танки при обоих прорывах сыграли решающую роль, но по своим техническим свойствам и вооружению они бессильны бороться днем с артиллерией. С наступлением рассвета и общим порывом вперед они невольно вышли из подчинения своему прямому начальнику, командиру 2-го Корниловского Ударного полка: один не вернулся со 2-м батальоном на свой участок после демонстрации на хутор Преображенка, пошел по участку 1-го полка и там погиб от снарядов тяжелой батареи красных. Шедшие же в центре участка полка с 3-м батальоном хотя и сыграли свою роль, но, очутившись перед болотом, дали латышской батарее возможность учесть их слабость и дерзким огнем с близкой дистанции разбить один из них вместе с его героическим экипажем,
В 7 часов к хутору Преображенка подошел Сводно-кавалерийский полк генерала Барбовича и повел преследование уже разбитого противника через участок 2-го полка. Ввиду того, что бой закончился еще до полного рассвета, авиация участия в нем не принимала. Наш конный дивизион занял с. Адамань.
Таким образом прорыв с Перекопского вала был сделан 1-м и 2-м полками Корниловской Ударной дивизии, а 3-й полк дивизии оставался все время боя в резерве за 1-м полком, по дороге на Перекоп, на линии самого вала. Он составлял резерв нашей дивизии, обеспечивая наш правый фланг, где наступление Марковцев и Дроздовцев через Сиваши встретило сильное сопротивление противника. Временно командующий дивизией полковник Пашкевич ликовал: дивизия с небольшими потерями, первой из всех атакующих частей прорвала укрепления, а его полк имел счастье быть из первых первым за окопами противника. Потери 2-го полка были: убиты и ранены 5 офицеров и 7 ударников, сгорели 2 танка с их экипажами и большие потери были в артиллерии. Небольшие потери полка я приписываю исключительно условиям ночного боя, дружному налету на противника и силе нашего огня. Из лиц командного состава был ранен командир морского батальона полковник Тарасевич. Трофеи полка: 5 легких орудий (английских), 10 пулеметов и 150 пленных.
Прорыв укрепленных позиций красных на Крымском перешейке интересен для нас с двух точек зрения, тактической и моральной. Тактически, — ход боя на прорыв укреплений соответствовал характеру ударных частей и был проведен, как мы видели, с максимальной точностью, дерзновением всех родов войск и сознанием исполняемого нами воинского долга перед национальной Россией. Моральная сторона боя будет относиться исключительно к Корниловцам, дабы избежать упрека при обобщении говорить за других. Суть освещения этой стороны боя в общих чертах сводится к следующему:
В Крым мы прибыли после тяжелого поражения, равного, пожалуй, дням гибели под Екатеринодаром нашего Вождя и Шефа полка Генерала Л. Г. Корнилова. Главным в этом, тогда и теперь, было тягостное для нас сознание, что народы Российской Империи, в массе своей, быть может из животного страха пошли в ряды нашего врага, чуждого им и нам интернационала. Тогда, до 1-го Кубанского похода, до 17 тысяч офицеров, находившихся в Ростове и Нахичевани, уклонились от похода с нами, а положение на Дону определил своим выстрелом большой русский патриот генерал Каледин, один из немногих верно оценивший безнадежность самостийных построений вне решения общего Российского вопроса. Т е п е р ь, то есть после 1-го Кубанского похода, когда стало ясным его значение и когда цель его — «зажечь светоч» — была осуществлена и вся Россия узнала о целях обеих борющихся сторон, то, несмотря на это, по выходе Добровольческой Армии на Московскую дорогу мы встретили интернациональную красную армию, по выражению советских источников созданную Лениным (это, конечно, жест партийной вежливости) и военспецами Императорской Армии, ставшими «верными сынами своей советской родины». Что это именно так, это мы особенно хорошо узнали в битве под Орлом, когда карьеристы и шкурники из числа «бывших» использовали все ресурсы страны, спокойно переданные Керенским Ленину, и создали совместно с чекистами подавившую нас своей численностью красную армию. Под давлением этой массы, отбиваясь с мужеством, достойным Императорской Армии, мы принуждены были пережить Новороссийскую катастрофу, сконцентрировавшую в своей точке все неудачи Вооруженных Сил Юга России. Они критикуются под тяжестью пережитого поражения или нежелания признать его. Критика жестокая, доходящая в своих суждениях до возможности чуть ли не повернуть наше поражение в победу на полях и водах Новороссийска!
Жестокий лик войны для нас, Корниловцев, всюду был одинаков, всюду лилась русская кровь, но под Новороссийском он был особенно тяжел, подводя итог пройденному нами пути. Операция эвакуации из Новороссийска переживалась нами как желание использовать в борьбе все возможности и этой последней возможностью был Крым.
Первые дни в Крыму были для нас полны тревог: произошла смена Верховного Командования с переименованием «Вооруженных Сил Юга России» в «Русскую Армию», с критикой, изображавшей нас чуть ли не бандой. Отказ генерала Деникина, как бы к нему ни относиться, имел в своем основании признание невозможности продолжать борьбу в такой форме, и первое обращение к нам Главнокомандующего генерала Врангеля обещало нам только с честью вывести нас из создавшегося положения, другими словами — был выражен тот же взгляд. Отвергнутое им с презрением предложение англичан о посредничестве для переговоров с врагом было встречено в Армии с восторгом, так как отвечало настроению всех: драться на родной земле до последней возможности. Сознание, что в Крыму мы должны иметь дело со старым, во много раз сильнейшим врагом нас не смущало, но вот оценка выполнения нами в последних боях своего воинского долга сильно коробила нас. Собственно, что же произошло? Плохо были одеты и истощены, но все это было и под Орлом, где плюс к этому многие были и без шинелей. А ведь дрались временами с врагом, превышавшим наши силы чуть ли не в двадцать раз! Одно только в позорящей нас клевете было правдой: что много мы бросили материальной части при эвакуации в силу создавшихся условий, а конский состав был полностью оставлен. Но сила духа Корниловских полков была на высоте, и дезертирства не было. Все это переживалось и взвешивалось в душе каждого Корниловца, отливаясь в старое наше настроение — «умереть или победить».
И 25 мая 1920 года это настроение должно было вылиться в действие. Я мало знал, чтобы кто-либо твердо верил в наш полный конечный успех борьбы при таком соотношении сил обеих сторон, но желание нанести возможно больше вреда власти извергов интернационала было общим. Не забывали мы в этих переживаниях и наших жестоких критиков. Победой в первом бою нам хотелось сказать им: жив дух ударников Генерала Корнилова, да здравствует РОССИЯ!
Первый бой в Крыму эти надежды оправдал и укрепил нас в старой преданности заветам горячо нами чтимого нашего Вождя и Шефа полка Генерала Лавра Георгиевича Корнилова, определившего требования нашей службы в борьбе за честь России в своем знаменитом прощальном приказе: «...Будьте и впредь такими, как вы теперь. Все ваши мысли, чувства и силы отдайте Родине, многострадальной России. Живите, дышите только мечтой о Ее величии, счастье и славе. Бог в помощь вам!» 1 сентября ст. ст. 1917 г. Генерал Корнилов.
Длинный и кровавый путь от Станиславских боев в июне 1917 года и до штурма Перекопских укреплений красных 25 мая 1920 года проделал Корниловский Ударный полк, развернувшийся с выходом на Московскую дорогу в мощную дивизию трехполкового состава с двумя стами шестьдесятью пятью пулеметами и славной Корниловской артиллерийской бригадой, почти всегда усиливаемой батареями наших доблестных артиллеристов-Марковцев. Недоставало нам только своей кавалерии, а наш конный дивизион был слаб для обслуживания всегда громадных просторов нашего фронта. Отмечен этот путь борьбы Корниловцев за честь России могилами 13.674 убитых, во главе со своим Вождем Генералом Корниловым, и полит он обильно кровью 34.323 раненых... Такова сила любви Корниловцев к РОССИИ по заветам своего Вождя.
Успех боя 25 мая 1920 года, по определению Фельдмаршала Князя Кутузова, был ценен для нас не сам по себе даже, но особенно своими последствиями: он влил в нас ту силу, с которой мы достойно вели борьбу с поработителями национальной России и которую генерал Врангель оценил врученными нам наградами: дивизии — Георгиевского Знамени и полкам — Николаевских Знамен.
Заканчивая описание боя Корниловской Ударной дивизии, я с чувством гордости свидетельствую, что заветы нашего Вождя и Шефа полка и здесь мы выполнили достойно.
Быв. командир 2-го Корниловского Ударного полка полк. Левитов.
* * *
За отсутствием у меня журнала боевых действий 1-го Корниловского Ударного полка, я помещаю воспоминания одного из его офицеров, — поручика Михаила Юрьевича Бердника, приславшего мне их к юбилею этого боя.